В мае 1907 года на высоком берегу Черной речки, в небольшом финском поселке Ваммельсуу Леонид Андреев приобрел участок земли, на котором молодой архитектор Андрей Андреевич Оль начал строить для него большой двухэтажный загородный дом.
"Ты знаешь мое давнишнее мечтание - уйти из города совсем, - писал Андреев М. Горькому. - И вот я ухожу из него - в глушь, в одиночество, в снега… Накоплено во мне много, и я уже чувствую, как оттуда, из тишины той, я буду бросать в мир какие-то слова - большие, сильные!".

Лето 1914 года Леонид Андреев провел в шхерах. На этот раз он жил недалеко от Гельсингфорса, в местечке Эсбо – там, где в 1906 году был вместе с Александрой Михайловной и маленьким Вадимом.
«Объявление войны застало нас в глубине Финляндии, в Нодендале, где жили Добровы, - вспоминал Вадим Андреев. – У них мы встретились в конце июля 1914 года: я приехал из Гельсингфорса по железной дороге, а отец на «Далеком», после двухнедельного плаванья в шхерах, знаменитым Барезундским проливом, который он особенно любил».

В конце января 1914 года семья Леонида Андреева (в составе самого писателя, жены Анны Ильиничны, сына Саввы и его воспитательницы Минны) отправилась в путешествие по Италии. Несколько дней Андреевы прожили в Венеции, но основным местом их жительства стал «вечный город» - Рим.
Поездка в Италию должна была поправить пошатнувшееся здоровье писателя и дать ему силы для дальнейшей работы над новыми произведениями, но выздоровление не получилось. «Я что-то совсем развалился, - писал Леонид Николаевич брату Андрею. - Преждевременная весна, которую встретил я в Риме, как преждевременные роды, привела мой организм в недоумение, растрясла, сделала физически и умственно нелепым. Мне не то хочется спать, не то весело, не то я дурак совсем. Вдруг скверно стало шалить сердце, почти до припадка, нагнало тоску; сердце лучше – голова заболит. Один желудок действует, как Ниагара при бенгальском освещении. Написать серьезное письмо – мука; я их и не пишу».

После смерти Александры Михайловны жизнь в Москве стала для Леонида Андреева тяжелым испытанием, которое он уже не в силах был вынести. В августе 1907 года писатель переезжает в Петербург. На Каменноостровском проспекте в доме №13 Леонид Николаевич занимает квартиру №20.
Сын писателя Вадим вспоминал: «В Петербурге мы сняли квартиру на пятом этаже, в огромном, очень мрачном доме, выходившем окнами на Каменноостровский проспект и Оружейную площадь. Из окон открывалась перспектива на весь Каменноостровский, на Троицкий мост, на деревья скверов, и в другую сторону – на узкую, стянутую многоэтажными домами туманную даль, до самых деревьев Елагина острова и Новой Деревни. За этот вид, вероятно, и была выбрана квартира – отец не выносил стен, закрывавших горизонт. В квартире было много комнат и еще больше коридоров, тупиков и чуланов – целый мир неоткрытых Америк, в которых я блуждал с затаенным дыханьем».

16 ноября 1905 года Леонид Николаевич Андреев с женой Александрой Михайловной и сыном Вадимом выехали из Москвы в Петербург. Пробыв там два дня, они отправились в Берлин.
Первые впечатления от города были восторженные – ими Андреев на следующий день после приезда поделился с матерью: «Шатался утром по Берлину – как красиво, как непохоже на наше, как богато! Вернулся домой ошалевший. Был дурак, что до сих пор не ездил заграницу: без заграницы надлежащим образом нельзя понять ни жизни, ни человека…».
За границей Андреев сразу приступил к работе. Прежде всего, вернулся к драме «К Звездам» и 26 ноября (9 декабря) известил Пятницкого, что «пиеса кончена». В конце декабря писатель читал «К Звездам» в Общественном Доме берлинского района Маобит. По словам Андреева, «народу было тысячи две с половиной и сбор – около 5000 марок в пользу российских. Отзывы в печати хвалебные ».

Вечером 25 декабря 1902 года на праздник Рождества Христова в 11 часов 20 минут в семье Андреевых появился на свет первенец – сын Вадим. Роды принимала родная сестра Александры Михайловны – Елизавета Михайловна Доброва (медицинская сестра и акушерка). Вес младенца составил 7,5 фунта.
В письме к М. Горькому Леонид Андреев так описывает это событие: «Я очень счастлив, милый Алексеюшка. Мальчишка уродился хороший, и я вокруг него фантазирую напропалую. «Человек – вот правда» даже и в том случае, если размеры его микроскопические. Я сам больше всего нравился себе тогда, когда нельзя еще было сказать, что из меня выйдет: Наполеон, Магомет или прохвост; а теперь, когда наверно известно, что я не буду прохвостом, но зато не буду и Наполеоном, - теперь я мало для себя интересен. Одна неделя, в которую он рожался и родился, открыла мне такое, чего я не мог узнать за всю жизнь.
Шура – 1) очень благодарит тебя и целует за добрую о ней память, 2) очень ухватилась за мысль, что ты будешь крестить мальчишку. Для этого тебе приезжать не потребуется, а тебя только запишут где-то в книгу, не то в участке. Кумой будет теща моя, в тебя влюбленная (но не в меня, конечно). И мне хочется, чтобы ты крестил».

В начале апреля 1898 года Горький прочел в газете «Курьер» пасхальный рассказ Андреева «Баргамот и Гараська». От этого рассказа, по словам Алексея Максимовича, «повеяло крепким дуновением таланта».
Их первая личная встреча состоялась в марте 1900 года на Курском вокзале в Москве, где Горький оказался проездом из Нижнего в Крым.
«- Будемте друзьями! – говорил он, пожимая мне руку.
Я тоже был радостно возбужден».

4 февраля 1902 года Леонид Николаевич Андреев пишет своим родным в Орел: «Сейчас «вся Москва» говорит о моей женитьбе . женюсь довольно скоро: 10 Февраля. Фамилия невесты – А.М. Велигорская. не только женюсь, но намереваюсь быть самым верным мужем, и буду таковым. Она девушка очень хорошая, умная и сердечная, и жить с нею мы будем – вот как важно!».
Венчание Леонида Андреева и Александры Михайловны Велигорской состоялось в церкви св. Николы Явленного на Арбате. Посаженным отцом на свадьбе был Н.Д. Телешов, которому за несколько дней до этого Леонид отправил письмо:

Лето 1897 года Леонид Андреев провел в Царицыно. « дорожу каждой минуткой лета и гуляю дни и ночи», - напишет он в своем дневнике … Царицыно с его полутемными уголками, лесные прогулки к далекой лесной сторожке, катанье на лодке по тихим, томным прудам, широкие поля с высокой колосистой рожью, летнее жизнерадостное солнце…
Именно в Царицыно Л. Андреев знакомится с семьей Велигорских, где из года в год на лето они снимали большую дачу. В письме в Орел С.Д. и Н.Д. Пановым Андреев пишет: « Летом был на уроке в Царицине и жил у Вельегорских, чудеснейших людей, у которых я теперь так же хорошо себя чувствую, как в Орле у вас. Целыми днями торчу там».

«Давно это было, давно. Я жил в городе, в котором есть природа, и отсюда понятно, что город этот не был Москва…» - так писал в своем очерке «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» классик русской литературы Леонид Николаевич Андреев (1871-1919).
Отношение писателя к Москве было неоднозначным. Именно здесь он испытал самые светлые и яркие моменты жизни, и в тоже время самые трудные и тяжелые годы в его биографии прошли на старых улочках этого славного города. С Москвой связан начальный, наиболее плодотворный период творчества писателя.